Что произойдет, если взять ручку, бумагу и позволить себе быть собой? Почувствовать вкус свободы: высвобождать неловкие, иногда постыдные мысли, записывать всё. Мало кто на это осмеливается. Разрешить себе быть настоящим — страшно, потому что это знание может необратимо изменить жизнь.
Признание в том, что уязвимыми нас могут сделать не только отношения с человеком, позволило найти причину чувства закупоренности и утраты контакта с чем-то самым главным.
Возможность честного высказывания на бумаге подарила ключ к счастью, потому что мы испытываем счастье, когда говорим правду. Так появилась история моей влюбленности.
Я влюбилась
Громко, тихо, так протекала наша любовь.
Он появился через окно. Из-за габаритов не смог войти в дверь, поэтому скатился по доскам из кузова Камаза.
«Фортепиано — инструмент для игры на нервах», — шептали соседи. Дама с пятого молила прерывать игру днем, чтобы ее дочь могла поспать.
Я вцепилась в него кончиками пальцев: атласный черный сменял матовый белый и открывал возможность слышать чувства. Язык инструмента узнала раньше букв, ноты — первые буквы. Бемоли, диезы — секретный шифр, понятный только нам.
Помню, как впервые увидела его в музыкальном зале. Разглядывала с завистью и мечтала, что когда-то будет ждать меня дома и при встрече уносить в разные миры. А иногда и вовсе освобождать от любой мысли. Часы игры на фортепиано — поистине часы медитации и полета.
Для этой любви будто заранее был выстроен сюжет. Он готовил меня к консерватории: пальцы аномально длинные, с крепостью стальной проволоки и пластичностью разогретого воска. Один взгляд цеплял страницы нот, мысли увлекала лишь эта шахматная доска, разложенная в ряд. Заменил встречи с друзьями, они по звуку понимали, дома ли я и кричали: «Выходи!».
Сколько себя помню, трепетала от одного его вида. Но так было не всегда…
Повзрослела, стала самостоятельной. Мне взбрело что-то в голову, и я упорхнула в другой город, а он ждал. Редкие свидания выдавали обиду: клавиши западали, молчали, глухой стук молоточков разбивал его сердце. Сердце, сплетенное из струн, оживленное мелодиями.
Приезжала, пользовалась для игры и удовольствия, бросала, убегала в новые увлечения. Форте сменилось на пиано тихим бренчанием и непослушными пальцами. А в мечтах появился электронный, более фотогеничный инструмент.
Но любовь манила. Как-то приехала встретиться, его нет — родители подарили друзьям, чтобы их дети играли. «Но он не для забавы, для искусства», — шептала я. Пиано растворилось в пустоте.
Так и не смогла найти другого. «Мой инструмент бесценен» — крутится в мыслях на протяжении многих лет, с того самого вечера. Когда вижу ноты, в голове звучит мелодия, сразу обрываю ее. А при любом волнении пальцы неизменно играют любимый вальс Хачатуряна.
И я тайно мечтаю украсть его на том Камазе…
Фото: Holly Aker
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
